Пришелец

– Что ж, мистер Отто, в таком случае, я первым записываюсь к вам лётчиком! Только, в связи с моим возрастом, долгая дорога вряд ли позволит увидеть мне вашу таинственную планету.
– Ещё как позволит! На корабле Вас омолодят лет на двадцать, продлят «эксплуатацию» Вашего тела лет на сто. Прибудете на голубую красавицу сорокалетним!
– Если бы я не знал, что Вы Отто, то решил бы, что передо мной сказочник Андерсен! – засмеялся лётчик.
 В дверь постучали. На пороге появился Энтони с большим подносом. Он стал выгружать на стол блюда с горячим мясным ассорти, картофелем фри и рисом, салатами. Алекс тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, и налил себе вина. Бокал Отто так и стоял наполненный.
– Вот ты Тони, хотел бы жить на другой планете? – спросил неожиданно старик, переходя на английский.
– О, да, сэр! Я скоро перееду в Эмираты, мне там родственники подыскали работу. Буду получать в десять раз больше, смогу накопить на автомобиль.
– Вот видите! Для него Арабские Эмираты – другая планета, потому что жизнь там – иная. И многие молодые люди хотят уехать подальше из Шри–Ланки, этого земного природного рая, чтобы иметь большие возможности в совершенно чужом для них мире.
– Что-нибудь ещё, мистер?
– Пожалуй, ещё бутылочку Калифорнийского. Мы постараемся съесть всё, что ты принёс, Тони.
Алекс так и не решился покинуть старика. До трёх часов ночи продолжался этот странный разговор, напоминавший Алексу его юность, когда он зачитывался писателями фантастами. Нигде он не мог поймать старика в сбое, несоответствии и нелогичности. Он, видите ли, встретил первый раз царя Петра в Саардаме, когда тот жил в домике кузнеца Китца. И хотя царь приказал не разглашать о себе сведения, в небольшом голландском городе все знали, кто этот гость из России. Но, официально Отто был представлен Петру как астроном и астролог в октябре 1721 года в Петербурге, на праздновании заключения Ништадтского мира со Швецией. Позднее царь беседовал с ним, и предложил остаться при его дворе.
Чёрт возьми! Это было уже слишком! Жить при дворах почти всех Европейских держав, приезжать в Россию Екатерины, наблюдать объединение Германии в эпоху Бисмарка, быть свидетелем самых кровавых революций и войн!
В это невозможно поверить, но если это так, то какова только историческая ценность этого старика? «Молодой человек! Я знаю, что такое абсолютизм власти не из книжек! – говорил он, не удержавшись от пафоса. – Мне приходилось беседовать с Фридрихом Великим и его гостем из Франции Франсуа Аруэ*! Прусский король вызвал к себе первейшего вольнодумца Европы, чтобы потешать свой двор рассуждениями на тему «Свобода и государство», но управлял в Германии железной дланью. В Англии и Франции тогда уже кипел буржуазный бульон новых отношений труда и собственности – в раздробленных германских княжествах царило жесткое крепостничество. Как астролог и лекарь я присутствовал при кончине Фридриха, и слышал его последние слова: «Устал управлять рабами!»
Я долгое время жил в Германии, в России, и, такие черты как крепостничество, милитаризм, мания величия, стремление владеть миром – поразительно схожи для этих стран того времени, хотя и развивались каждая на свой манер. Это болезни роста цивилизации, которыми болеют великие нации, как корью в детстве. Мы тоже проходили это. Если бы Вы, Алекс, знали: сколько раз меня подмывало сказать царю: «Герр Питер, не хотите ли узнать самый большой секрет Голландии?» Человек–вулкан, разбудивший Россию, многое взял от Европы, но, возможно, упустил главную особенность – на верфях с мастеровыми расплачивались золотыми гульденами.
Не пришло ещё время для таких разговоров, да и учить монархов мне строго запрещали инструкции. Я видел как за похлёбку супа, под плетью строился Петербург, я знал, что на одной планете народы могут жить в разных временах, и, эти времена делают отношения труда и собственности, общение и торговля. Невозможно перепрыгнуть через время!
Алекс, вижу, что утомил Вас. Давайте вернёмся на деловую основу. Если Вы согласитесь мне помочь, я хорошо заплачу. Мне нужно прилететь с Вами в Мале*, там мы пересядем на яхту. Пока вы разгружаетесь, мы с аквалангами отыщем контейнер и поднимем его».
Алексу пришлось сказать, что он прежде посоветуется с ребятами, но наверняка ответ будет положительный. Он отправился к себе в номер, но ещё долго не мог уснуть. В таких переплётах ему бывать не приходилось!
Но, конечно же, это не аферист. Может просто учёный, которому надо что-то поднять со дна моря, придумавший красивую сказку о Лес-ин?. Но у него уйма денег и он вполне мог бы обойтись без их помощи! Алекс решил утром поговорить с фрау Инге. Она из Франквурта и, кажется, знакома с Отто.
 

* * *

Когда утром Алекс пришел в ресторан, весь экипаж сидел за большим столом. Скорее всего, безделье надоело. Чудом оздоровлённый Юрий, внушал всем оптимизм своим аппетитом. Капитан летал со своими ребятами не один год и знал, что можно ожидать от каждого. В экипаже, как в большой семье, свои симпатии, антипатии, но жить приходиться вместе, работать и летать – вместе. Вот и за столом они сидят так же, как и живут в комнатах – второй пилот и штурман – Сергей и Володя. Им чуть больше тридцати, оба высокие, симпатичные, холостые. Ну, чем тебе ни кандидаты на улучшение породы ильонов? Рядом Юрий, единственный, кто ест с утра мясо. Наземный техник Николай наливает себе крупными натруженными руками кофе. Он отпустил бороду, и теперь его зовут Миклуха – Маклай, но чаще – одной из половинок этого имени. Анатолий, похожий в своих очках с прямоугольными линзами на книжного червя, говорит что-то громко, как всегда уверенно – техник по авиационному оборудованию. Радист Володя, сиял своей лысиной и неизменной улыбкой под усами. Вероятнее всего, никто из них не знал, что они «каменщики», сверхчеловеки, строящие фундаменты общений. Но, если вдуматься, почему бы нет? Канту и Отто – виднее.
Алекс оглядел присутствующих, и уже представил себе, кто первый согласится одеть акваланг. Он улыбнулся и, не садясь за свой стул, заговорил:
– Сегодня новости только хорошие. Юра, как здоровье?
Механик с набитым ртом поднял большой палец вверх.
– Есть деловое предложение от немца, который живет здесь, в Рани. Он учёный, физик, по–моему, геофизик, и ещё, как убедились мы с Юрой, неплохой врач. Ведёт частные исследования, не хотел бы ни какой прессы и шумихи, поэтому просит нашей помощи. Надо надеть акваланги, нырнуть на глубину не более десяти метров и извлечь контейнер из капсулы – приводнившейся части спутника, недалеко от Мальдив, где-то рядом с Мале.
Все притихли, и даже Юра перестал есть.
– Мы берём его с собой на Мале, там нас будет ждать катер с аквалангами и, пока самолёт разгружается–загружается – ныряем возле рифов. За перелёт и пару часов работы он обещает всем по десять тысяч. Зелёных.
Первым пришёл в себя штурман.
– Да, но как мы возьмём его с собой? Его не пустят в аэропорт без фамилии в нашей «джи – дишке»*
– Он сказал, что будет на стоянке без нашей «джи–ди», и что на Мале с эмиграционной службой у него всё решено. Предлагаю взять немца на самолёт, чтобы убедиться в его способностях. Завтра утром все едем на подготовку. Послезавтра – вылет на Карачи – Дубай. Если согласны, то проблемы старика будем решать, когда вернёмся. Кто готов нырять с аквалангом?
Как и ожидал Алекс, руки подняли Сергей, оба Володи и Николай – Маклай. У Юрия не было свободных рук, а Анатолий скромно потупился в чашку с чаем. К столу подошел молодой человек, по–видимому из местных, и поздоровался на русском:
– Привьет, ребьята! Вы откуда, из России?
– Да, да.- стройным хором подтвердили «ребьята» – объяснять про Беларусь надо долго и упорно.
– О, я тоже. Учусь в Минске.
Засмеялись все одновременно, и бедный парень растерянно смотрел на компанию, моргая глазами. Все наперебой принялись объяснять ему, что он видит перед собой минчан, и никто не ожидал такого совпадения. «Запиши его координаты» – сказал Алекс Володе и отправился к столику, где присела фрау Инге со своим стаканом «джуса». Прямо какая-то мистика! Отто прилетел сюда из Минска, теперь этот парень. Мир тесен! Перебросившись с улыбчивой миллионершей обычными фразами, он осторожно задал ей вопрос про Отто, похвалив при этом энергию и общительность старика.
– О! Это учёный, врач и предприниматель в одном лице. Он продал уйму патентов, имеет несколько металлургических заводов – оживилась Инге. – Был знаком с моим мужем, вместе они участвовали в благотворительности. Знали бы Вы, какие суммы выделял Отто на детей и учебные заведения! Это более чем состоятельный человек, а его порядочность просто не знает границ!
Английский Алекса оставлял желать лучшего, но смысл сказанного он уловил. Теперь надо было предложить старику проехаться на аэродром.

 

 

Глава 5

МЕЖДУНАРОДНЫЙ АЭРОПОРТ КОЛОМБО

 

Международный аэропорт имени госпожи Бандаранаике, президента Шри–Ланки, встречает и провожает пассажиров блок постами с пулемётными гнёздами, спрятанными за мешками с песком, бетонными дотами с бойницами. У всех ещё живо в памяти нападение боевиков – тигров Тамила – двухлетней давности. Они пришли с северной стороны, из джунглей ночью, захватили блок посты на самом аэродроме, зажигательными боеприпасами сожгли несколько самолетов, в том числе и красавец Боинг. Пассажиров по счастливой случайности на сгоревших машинах не было, пострадал только обслуживающий персонал, в том числе был ранен в ногу наземный техник, российский подданный, из экипажа самолёта АН–12. Не повезло белорусскому экипажу Ан–24 из Гомеля. Их самолёт боевики сбили над джунглями, ставшими для ребят братской могилой. Сейчас действует заключённое перемирие, но блок посты остались. Более того, охрану аэродрома усилили кадровыми войсками, полицией. Туризм – особая статья бюджета государства, и хотя вид пулемётов не способствует массовому притоку иностранцев, соображения безопасности места, связывающего Коломбо со всем миром, главнее.
Отто знал обо всём этом, и Алексу оставалось только удивляться по поводу информированности старика в части авиации. Когда в окошке автобуса из-за деревьев со стороны океана показались антенны аэродрома Ратмалана, житель Франквурта (после бессонной ночи летчик стал называть его мысленно «небожитель») спросил: «Для вас это реальный запасной аэродром? Хватит ли вам двух тысяч метров, чтобы сесть? Во всех авиационных сборниках он объявился запасным после катастрофы Ан–12, упавшего на жилые кварталы..» И это он знает! Откуда? Омский экипаж пришёл в Коломбо из Бангкока и свалился на четвёртом заходе в ливень без горючего. Потоки воды, заливавшие остекление, не позволяли глазам зацепиться за землю. Если бы рядом был запасной! Ратмалана, из-за короткой полосы, не являлся таковым, а других в округе не было. «Можно сесть. Но очень аккуратно, с пологой глиссадой и минимальной скоростью. Откуда у Вас такая специфическая информация?»
Оказывается, среди руководства Департамента авиации есть друзья Отто, которым он помогает решать проблемы воздушных сообщений. «Эх, где же Вы были три месяца назад, когда нам пришлось сдавать в «Сивилавиэйшен» экзамены на английском языке!» – мысленно посетовал Алекс. Они подъехали к блок – посту. Военный с автоматом подошел к водителю. Оба ограничились улыбками – охрана знала всех водителей «Экспоавиэйшен» в лицо.
Сергей, сидевший впереди, уже достал генеральную декларацию, или пресловутую «джи–ди», список экипажа с печатью фирмы, позволяющей входить и выходить с аэродрома. Фамилии старика там не было, но он, кажется, и не нуждался в подобных бумажках. И всё же Алексу было любопытно, как он собирается пройти тройной кордон полицейских? С саквояжем, полным его чудесными штучками, он не расставался, а ведь здесь его пропустят через «телевизор», могут отобрать непонятные приборы, тем более медикаменты со шприцами! Отто сегодня невозможно было узнать. Отутюженные чёрные брюки и белая рубашка с погончиками. Прямо член экипажа! Только светлая соломенная шляпа, да отсутствие форменных погон отличало его от остальных. Шляпу, видимо, одел специально, чтобы спрятать свои длинные волосы. Как ему это удалось, можно было только гадать.
Старик пропустил вперёд экипаж. Контроль начинался сразу за стеклянными дверями на входе. Сумки на эскалатор для просмотра, и проход через арку, выявляющую металлические предметы. Три полицейских – мужчины, три – женщины. Все в униформе, при оружии, в матерчатых затёртых перчатках на руках. Женщины обыскивают женщин. Мужчин ощупывают с голеней, пробегая по ногам к бёдрам, далее под мышками и на спине. Особенно рьяные, норовят прикоснуться к паху. Экипаж знают в лицо, однако процедура повторяется каждый раз, правда намного формальнее, чем с пассажирами. И всё это с улыбками, характерными для этого милого народа. Невольно напрашивается мысль: откуда у такого улыбчивого народа берутся боевики?
Меж тем Отто прошёл через арку и направился за своим саквояжем. Полицейский, сидевший перед экраном, резво привстал и протянул руку в сторону ручной клади, с контурами подозрительных на вид предметов, но, встретив взгляд старика, как-то мягко осел, и снова уставился в экран. Отто забрал свой чемодан, и через минуту шествовал со всеми, избежав всякого обыска. Невероятно! Ситуация повторилась и на самом строгом контроле – перед входом в накопитель. Когда полицейские обращались к бумаге Отто, улыбки становились ещё шире, приветливее, старик одаривал стражей порядка ответной улыбкой и держался так, будто ходит сюда на работу.
Уже на стоянке, рядом с самолётом, когда они остались вдвоём, Алекс спросил:
– Отто, если не секрет, что за бумагу Вы показывали на контроле?
– Алекс, у меня нет от Вас секретов! Настоящее партнёрство, построенное на доверии, исключает недосказанность и секреты. Я показывал чистый лист бумаги. Мне необходимо только одно: чтобы человек глянул мне в глаза. Затем он видит, что должен увидеть, и, по прошествии нескольких минут, забывает. Такого рода упражнения требуют большого расхода энергии, поэтому на подобное я способен не слишком часто.
Ещё не было десяти часов утра, но тропическое солнце уже палило немилосердно. Тем не менее, Алекс почувствовал, как по его коже пробежал озноб.
– Послушайте, но зачем же тогда, Вам такой помощник, как я? Это выглядит смешным! Ильоны могли бы высадить тысячи, таких как Вы, и Ваши люди, уже сидели бы уже во всех правительствах, управляя людскими стадами, направляя их в нужное русло, в том числе улучшая собственный генофонд.
– Вот это истинный ответ Землянина! Захватчика, хищника по природе, жителя тех времён, где разум пытается только проклюнуться из яичка! Самое трогательное – это ваше отношение к себе. Только осознав себя в роли осмысленного существа, вы прониклись трепетным самолюбованием: ах! – «Человек это звучит гордо!», «Человек создан для счастья, как птица для полёта!» Но вот над миром встаёт призрак Освенцима, Бухенвальда и Вы застываете, словно поражённые громом. Не в силах объяснить, что с вами происходит, вы начинаете с утроенной яростью строить разрушенное, отложив мысли о чёрном на завтрашний день.
А надо бы для начала сказать всю правду о себе. Миллионы лет землянин, крушил дубиной черепа животных и себе подобных и вот, всего за несколько тысячелетий цивилизации, т.е. того пути, который он более или менее способен обозревать, у него появляется эйфория: он больше не хищник! Человек до сих пор не знает, зачем пришел в этот мир, но усвоил для себя с самого начала: Мир – это добыча.
Современный человек – хищник, доля добычи которого называется собственным интересом; он пришёл в мир, который видит, как добычу. Мир, как добыча – вот рефрен всех войн и всех убийств, связанных с дележом собственности. Запомните эти слова Алекс, ведь рано или поздно Мир на Земле станет средством для коллективного разума, и тогда Вам в голову не придёт мысль о захвате Земли ильонами. Как прекрасно здесь греет солнце! – завершил свой спич Отто, поглядывая на светило.
– Даже слишком! – отозвался пилот и стал отодвигаться в тень падающую от самолёта. – Мистер Отто, там где живут Ваши предки, Солнце, или какое другое светило, судя по вашей теплолюбивости, святит посильнее?
– Это не солнечная система, но принцип тот же самый.Другое дело как рационально распорядиться этим теплом. Вы всё время ставите здесь свою машину?
– Да, эта стоянка закреплена за нами. Вот здесь, по периметру, ходы сообщения между пулемётными гнёздами. Отсюда когда–то вели огонь тигры Тамила. Эта вышка с застеклённым куполом – «Тауэр», оттуда руководят полётами. Рядом – пожарная часть, а это футбольное поле, где каждый вечер тренируется команда пожарной части. Они бережно поддерживают травяной покров, поливают его.
А это, как Вы уже поняли, наш кормилец, «Ильюшин эйтин».* Он шестьдесят восьмого года рождения, ресурс этому типу продлён до сорока лет. По планеру и шасси проблем нет, но оборудование сильно устаревшее, двигатели с реальным ресурсом налёта взять негде, поэтому летаем на старье, отслужившим двойные сроки. По документам налёт у двигателей в два раза меньше, чем фактический. За эти несколько месяцев, трижды приходилось возвращаться на аэродром вылета – уходило масло из четвёртого двигателя. Постоянные проблемы с локатором. Вероятность, что самолёт может упасть из–за отказа техники очень большая. Поэтому, думаю Вам лучше купить билет на самолёт компании «Шриланка», а контейнер перевезём мы. Вам нельзя рисковать!
– Спасибо, Алекс! Но в данном случае, мне нужно полетать с вами. В крупных авиакомпаниях с пассажирами вряд ли возможно посидеть в кабине с лётчиками, получить ценную информацию из первых уст, а на грузовой технике – вполне. Я знаю, на какой технике Вы летаете, и, тем не менее, мне это необходимо. Развитие воздушного движения и средств навигации – считается приоритетным в оценке уровня цивилизации.
– Тогда, всё же, лучшим типом для вас будет аэробус А–330, нас уже пора сдавать в утиль.
– Нет, Алекс, Вы чего-то не понимаете. Всё это у меня есть! Мне надо сесть на пилотское сиденье, поворочать штурвал, потрогать, пощупать. Словом, Вы же лётчик, должны понимать. Мне нужны личные ощущения, и я не рискую напрашиваться туда, где меня не поймут. И потом важно уловить, как что-то меняется. В войну мне разрешили посидеть в кабине истребителя, мессершмидта. Это было на заводе, но летать самому мне не приходилось.
– Хорошо, тогда давайте я познакомлю Вас с кабиной и оборудованием.

 

* * *

Футбольная команда пожарной части международного аэропорта Коломбо выстроилась вдоль стоянки напротив игрового поля. Каждый день, ровно в пять часов после полудня, когда жара спадала, они выходили в чистых отутюженных футболках, строились, делали разминку. Руководил тренировками их неизменный начальник и капитан команды сорокалетний Нишад, не делающий поблажек ни в службе, ни на футбольном поле. Две страсти вели его по жизни – авиация и футбол, и одна не мешала другой, а даже помогала и дополняла. Очень важна была физическая подготовка его подопечных, и он сумел эту сторону сделать увлекательной, насаждая дух соревнований и в учениях, и на футбольном поле.
Нишад знал всех командиров кораблей на стоянке, где с одной стороны располагалось пожарное депо, с другой – футбольное поле. Лётчикам нравился этот общительный темнокожий парень, с белозубой улыбкой и жесткими, цвета вороньего крыла волосами. Ему ни за что невозможно было дать сорока лет, и его энергии можно было позавидовать. Самое большое удовольствие он получал, когда ему удавалось посидеть в кабине самолёта, узнать предназначение приборов и систем управления. Эти посещения заканчивались обменом сувениров, рукопожатиями, улыбками.
Вот и сейчас Нишад вывел своих питомцев на футбольное поле. Экипаж рассаживался в автобусе, и Алекс подошёл пожать руку главному аэродромному «брандмайстеру». Молодые ребята взирали с уважением на своего шефа, который запросто здоровается с капитаном. Нишад научился говорить по– русски: «как дела?» и «до свидания». Много это, или мало – несколько незначащих слов, похлопывание по плечу, взаимные улыбки? Алекс садился в автобус, а Нишад со своей командой приступил к разминке.
Обратный путь через эмиграционную службу прошёл без осложнений. На входе в залу их встретили несколько красивых девушек в сари. Их миссия – встречать прибывающих улыбками, когда делегация особенно представительна, то в их руках можно увидеть цветы. На этот раз цветов не оказалось, но улыбок было в изобилии. Экипаж был хорошо им знаком, и в помощи не нуждался. Среди пяти девушек выделялась своим особым изяществом одна: словно живая статуя великого мастера, обёрнутая в сари, она скользила по мраморному полу, невольно приковывая к себе взгляды. Её кожа была цвета меди, такими бывают загорелые белые женщины; полные губы на худом личике делали её лицо капризным, а глаза. могли описать только восточные поэты древности: «Трепетные газели.» – что-то в этом роде! Великая тайна природы была живым человеком, носила, вероятно, какое-то имя, и смеялась самым беззаботным смехом в мире.
Отто при виде девушек заулыбался и, оглядывая бравых лётчиков спросил громко: «Есть ли среди нас холостяки?»
– Есть такие! – За всех отозвался Николай.
– И вы почти каждый день проходите здесь, мимо этих красавиц? Невероятно! – резюмировал немец.
Без помех он прошли паспортный и полицейский контроль и через полчаса высаживались у отеля Рани. Здесь их поджидали около десяти человек во главе со священником христианской церкви Святой Марии. Это был, несомненно, европеец, благообразного вида, с короткой седой бородой, одетый в чёрное, с распятием на груди. Отец Себастьян подошёл к Отто. Он, и его прихожане, приглашают мистера Отто на мессу, в честь рождества Христова. Наслышан о его благих деяниях, среди прихожан ходят слухи о святости старца. У него нет повода сомневаться в народной молве, поэтому он решил пригласить столь достойного человека в их скромную обитель.
Старик немедленно выразил согласие, поблагодарил за приглашение и поклонился всей делегации.
– Вот видите, Алекс, – обратился он к лётчику, когда местные жители стали удаляться. – я мог бы стать врачевателем душ, если бы верил в то, во что верят они. Ведь я уже стал Землянином, и слабо представляю происходящее на моей планете. Конечно же, там всё благополучно, но для меня, увы, всё это стало чужим. Я иногда думаю: а стоит ли мне возвращаться? Слишком многое придётся оставить здесь!

 

Глава 6.

ГДЕ ЗАРЫТА ВОЛШЕБНАЯ ЛАМПА АЛЛАДДИНА

 

Ильюшин восемнадцатый оторвался в самом конце взлётной полосы и, набирая высоту над океаном, разворачивался в сторону Индии. Его грузовые отсеки были забиты травой в упаковке из плетёной коры деревьев. Эта трава слабого наркотического действия пользовалась спросом в Пакистане. В Карачи её называли «пан», (может быть по имени древнего козлоподобного бога пастухов?) а английское название её звучало как «Биттер–лайф»*. Эти рейсы Алекс и его ребята выполняли два раза в неделю. Так называемый «индийский треугольник» позволял за один перелёт побывать в четырёх странах, в двух – переночевать. Они выбрасывали «пан» в Пакистане, для Арабских Эмиратов загружали кожи, затем возвращались в Коломбо через Индию. В Мадрас, Каликут*, Тривандрум из Дубая везли холодильники и электронику, мебель, сантехнику, отделочные и строительные материалы.
В декабре над Индией и Пакистаном стояла безоблачная погода. Хорошо были видны города: огромный Мумбаи, раскинувшийся у западного побережья, города поменьше, утопающие в тропической зелени, складки гор. Чем ближе к Пакистану, тем скуднее становилась земля – начинались «марсианские» картинки полупустынь, солончаков.
Алекс, вглядываясь в уже знакомые пейзажи из кабины, думал о том, что его судьба напоминает судьбу Отто, если она не придумана. Однажды, из своего дома, он, Алекс, попал на иную планету, и вот кочует с одной на другую, из одного непохожего мира – в другой. Скорее бы вернуться и решить проблему со стариком. Неопределённость – хуже любой явной опасности! Кто он на самом деле?
Солнце в плотной дымке скатывалось к горизонту, когда он услышал в наушниках разрешение на посадку. В наступающих сумерках горели огни посадочной полосы Карачи.
 

* * *

Дубай встречал хорошей погодой – в небе ни облачка; в ночном прозрачном воздухе видимость была более ста километров. Начиная от границ Омана, от прибрежной полосы и на всей территории вокруг Персидского залива – полыхало зарево огней. Казалось, земля между океаном и пустыней, подожжена, и тот, кто поджёг всё это, искусно ворошит головёшки, переливающиеся всеми цветами радуги. Холодное звёздное небо явно проигрывало этому тёплому костру – оно с немым удивлением вглядывалось в дела земные и в этом взгляде читалось: и что же дальше?
А дальше будет автобус в аэропорту, гостиница «Альбустан», прибежище русскоговорящих лётчиков, горячий душ и постель. (Если он разбудит Сурейжа, молодого менеджера компании, большого любителя поспать). Алекс достал мобильник, набрал номер.
– Сурейж?
– Да, капитан. – раздался сонный голос из далёкого кострища. – Как дела? – Вместо сложного для произношения «здравствуй», эти ребята интересуются делами. А ведь самый близкий к экипажу парень (Сергей звал его « наша мама».) оканчивал Московский авиационный институт.
– Дела наши таковы, что мы садимся в аэропорту Дубай, а ты спишь без задних ног, и снится тебе твоя девушка из Шри – Ланки. Но знай, если автобуса на терминале придётся ждать, мы посоветуем ей подумать о своём выборе.
– Нет, нет, капитан! Автобус, гостиница – всё будет! – окончательно проснулся Сурейж, коренной житель острова Цейлон.
– Ну, как наш Серж, командир? – крикнул Володя.
– Разбудил! – отозвался Алекс. – А ты думал, в двенадцать ночи, он будет тебя ждать на стоянке?
Снижаясь, они подходили к береговой черте залива. С правой стороны на берегу был виден знаменитый гостиничный комплекс «Бурдж–эль-араб». Парус из стекла и бетона с вертолётной площадкой наверху искрился огнями. Рядом – второй «парус», пониже – «Джумьера-бичь», и, между ними – весьма популярный среди туристов аквапарк. Всполохи посадочной полосы своим мощным излучением перебивали городской неон – бегущие огни показывали направление подхода. Алекс отдал управление Сергею и мог рассматривать картинки этого чуда – ночного мегаполиса, принимающего в свои объятия самолёт.
Международный аэропорт Дубай расширялся, строительные работы велись на больших площадях и многие рулёжные дорожки, ведущие к двум полосам, ( одна работает для взлёта, другая – для посадки) были перекрыты. Поэтому руление здесь всегда продолжительно, требует неослабного внимания экипажа. Ошибка могла дорого стоить. Когда однажды после взлёта из Дубая они развернулись назад, (из–за отказа четвёртого двигателя) на стоянке их поджидали все аварийные службы аэропорта, включая, пожарные и санитарные машины. Счёт авиакомпании был выставлен и за самолет «Люфтганзы», вынужденный уйти на второй круг, чтобы уступить место для внеочередной посадки аварийного судна. Итак, внимательно пересечь взлётную полосу, пройти несколько рулёжных дорожек, обозначенных буквами и цифрами, попасть на магистральную – еще несколько поворотов, разворот и. вот она: «фри–зона», «стэнд намба ту ту»*!
Как бы ты не устал, и какой бы час ночи не ждал тебя за бортом – самое хорошее настроение бывает, когда переднее колесо шасси наезжает на круг с цифрами стоянки, тормоза останавливают многотонную машину, двигатели выключаются. Завершённый полёт – это нечто большее, чем удовольствие от оконченного дела. Несмотря на усталость, испытываешь подъём; перемещаясь из одной точки в другую, через океаны, горы и пустыни, на стоянке, какое-то время ты всё ещё летишь над нескончаемым пространством. Так было, и так будет всегда: в нас живо непомерное желание объять необъятное.

 

* * *

Арабские Эмираты – это современная восточная сказка, где множество джинов здорово поработали, чтобы воплотить желание подданных в действительность. Шпили бесчисленных мечетей удивительно вписываются в архитектонику современного стекла и бетона. Всё пространство, удалённое от центра, занимают виллы, унизанные спутниковыми антеннами. Нет кварталов бедноты по простой причине – здесь нет бедных!
Кто-то скажет, что главный «джин», творец этого благополучия – «чёрное золото», нефть – за счёт чего небольшие государства строят сказочные города и имеют возможность каждому родившемуся открывать счёт в банке на его будущую учёбу. Пытливый же ум примется загибать пальцы на руках, чтобы объяснить этот современный феномен. Ведь нефтедоллары – лишь фундамент, который несёт на себе новые деньги, способные по мановению волшебных сил являться из воздуха – в этих барханах не производят машин, электроники или ещё чего–либо значительного. Каким же образом, не развивая собственную промышленность, можно безбедно существовать, да ещё дальновидно откладывать на будущие поколения?
Внимательно всматриваясь в эту незнакомую жизнь, текущую полноводной рекой среди пустыни под немилосердным солнцем, мы увидим «джина среди джинов» – самого древнего волшебника востока – бога торговли, духом которого пронизаны все стороны жизни в Эмиратах. Этот волшебник не позволяет деньгам просеяться через сито и уйти в песок, как это происходит в некоторых более могущественных странах, и, активным помощником в приумножении богатств, служит вера, имеющая силу закона.
Итак, «Новая Финикия», явила миру беспрецедентный пример беспошлинной торговли всем, что производит современный мир. Эмираты перехватили эстафетную палочку у древних финикийских купцов, сделавших своё маленькое государство процветающим и породивших алфавит, как средство общения. Современный Ливан не отступил от традиций своих предков, но впереди – его более удачливый сосед, ставший настоящим торговым перекрёстком Востока. Это соседство более чем символично.
Днём и ночью, морем и воздухом, товары поступают из Японии, Китая, Южной Кореи, Гонконга, Германии, Америки, Франции. Как потоки воды ищут русла, так и технически развитый, производящий мир ищет рынки сбыта. Чем больше партия – тем дешевле товар. Прибыль оседает там, где продают. Изучить спрос, переместить грузопотоки и продать – труд ума и душевных сил ничуть не меньший, чем все остальные виды труда.
В семи эмиратах не забывают крепить свой дух, обращаясь помыслами и делами к Аллаху, но глубоко верующие, однако не спешат отказаться от благ материального мира. Они ездят в новейших марках автомобилей с кондиционерами, живут, пользуясь последними новинками техники и электроники. Это совсем не восточная мудрость, и смысл её заключён во вполне прагматичном понятии: одни потребности для тела, другие – для души. И не стоит одними – жертвовать ради других, иначе ускользает гармония.
Над всем этим раздумывал Алекс, спускаясь на бесшумном лифте в отеле «Альбустан» – прибежище русскоязычных лётчиков из Украины, Киргизии, Молдавии, Белоруссии и России. Здесь, в Шардже, русские обосновали с десяток частных авиакомпаний. «Феникс», «Бритиш – Галф», «Аэровиста» – эти названия для посвящённых говорили о многом. Сюда не просто было устроиться, но здесь была работа и авиатехника, оказавшаяся почему-то ненужной на Родине, как и сами лётчики. Украинские ребята, смеясь, называли края, в которых они летали – « ридна Шарджовщина».
Небольшая шестиэтажная гостиница имела бассейн с парилкой, шведский стол в ресторане с неплохой кухней и все условия для отдыха. На первом этаже Алекс подошёл к «ресепшен», где за стойкой сегодня дежурила представительница Филипин. Она была занята, и лётчик остановился возле стены, на которой на английском и русском языках рельефными буквами был набран знакомый текст: « Уважаемые дамы! Во избежание конфликтов с местным населением, а так же полицейского вмешательства в общественных местах и торговых центрах, рекомендуется одевать не вызывающую одежду. (Брюки, закрытые блузки, юбки ниже колен.) Мы так же любезно просим воздержаться от посещения общественных пляжей. Мы надеемся на ваше содействие и понимание в данном вопросе».
Алекс так и не подошёл к ресепшен. Филипинка была занята разговором с двумя арабами в белой национальной одежде. Из лифта неожиданно вышла знакомая высокая фигура с длинными белыми волосами. Не может быть! Как он мог оказаться здесь?
– Отто! – крикнул Алекс и два араба обернулись к нарушителю тишины. – Я только что размышлял о восточных джинах, и пришёл к выводу, что они вам и в подмётки не годятся! Каким образом?
– Рейсовым, авиакомпания «Эмиратс». И никаких шайтанов! Пока вы разгружались в Карачи, я уже садился в Дубае. Знаю, что живёте в Альбустане, решил к вам поближе. Может, чем помогу? У меня здесь крепкие связи.
– В последнем, я не сомневаюсь. Но как то это слишком по– нашему, по земному. Связи, и всё прочее.
– Алекс, не забывайте: мать не та, что родила, а та, что вырастила!
Время было обеденное, и, не переставая шутить, они направились в ресторан.
Шведский стол – изобретение сытых сообществ. Ничего не происходит в мире без борьбы, и теперь, в преуспевающей части человечества, открывалась новая эра – борьба с переизбытком продуктов питания. Люди вынуждены бороться с соблазном кушать больше, чем требуется. И тот же человек, который страдает от переедания, изобретает новые способы реализации обилия. Одно дело, когда вы читаете меню, другое – когда видите перед собой горы разнообразной снеди, овощей, фруктов, искусно поданных и украшенных. Бери что хочешь, и сколько хочешь! Перед вами десятки разнообразных салатов и просто нарезанных овощей, обязательно – рыба, курица, мясо, супы ( всё в нержавейке с подогревом), несметное обилие нарезанных фруктов. Готовить не вкусно может только хозяин, не помышляющий преуспеть. Желание положить себе всего, можно пресечь в себе, только испробовав каждого блюда. Алекс учился одерживать верх над собой. Сейчас он взял только тушёные бараньи ножки (местное фирменное блюдо) и зелень. Отто налил себе супа, сделал тостеры. Они уселись за столик на двоих, и поскольку спешить было некуда, их разговор неторопливо продолжался за чашкой кофе.
– Как Вам, новый Вавилон, Алекс? – спросил Отто улыбаясь.
– Я слабо знаю историю старого, но, думаю, новый бьёт все рекорды. В отелях работают китаянки, филлипинки. Такси захватили пакистанцы. Мои соотечественники буквально наводнили все магазины, как в качестве покупателей, так и продавцов, поскольку самый массовый покупатель – из стран бывшего союза. У немца и англичанина всё есть, они приезжают погреться, посмотреть. Русские, узбеки, киргизы – едут в турпоездки с огромными сумками. Днём пляж, а в шестнадцать часов администрации всех отелей предоставляют туристам бесплатные автобусы до «Сити–центра». Здесь в магазинах их встречают в большинстве русские продавцы, или знающие русский язык арабы. Сумки наполняются дешёвым товаром из Китая, Гонконга, чтобы дома оправдать свою поездку и вернуть истраченные леньги с прибылью. Цифровую видеотехнику для себя, родных и друзей берут Японскую, Корейскую. Из Москвы в Дубай выстроен настоящий авиа-мост, по которому нескончаемым потоком движутся товары и деньги.
Русские прописались в «Сити–центре». В первый раз я пробовал напрягать свой английский в кафе, но меня прервали на русском: «Что ты хочешь, друг?» Но, праздно шатающихся по ночным улицам иностранцев, можно встретить из любой страны мира. Мои соотечественники приезжают сюда не только отдохнуть, но и закупиться. Вот Вы, Отто, по Вашим словам, прожили в России больше, чем я . Мои детство и юность не в счёт. Жить и думать начинаешь где-то . лет с тридцати. Почему в государстве, первым запустившем в космос человека, народ по сей день - беден?
– Вы хотите ответ простой или сложный?
– Если можно, в двух словах. Ведь, если верить Вам, ваша цивилизация всё это проходила?
– Что ж, начнём от печки! Так, кажется, любят говорить русские?
За всё моё время присутствие на этой планете – ни одна страна на земле не сражалась с таким упорством с частной собственностью и частной торговлей. Это было похоже только на искоренение ереси в средние века в Европе. Собственность была объявлена злом, коверкающим душу, идеи Христа, Кампанеллы и Маркса о коммунизме провозглашены к немедленному воплощению.
– Отто, вы хотите сказать, что человечеству надо поработать до коммунизма ещё сотню тысяч лет? И почему у Вас Христос попал в одну компанию со своими ниспровергателями?
– А ведь первым коммунистом, по сути и был Христос. Знаете ли, накормить одним хлебом уйму народа. Наступали сумерки богов, затем и потёмки вождей и вождизма, в которые был погружен век двадцатый. Вы посмотрите: Ленин, Сталин, Гитлер, Муссолини, Франко, Салазар, Мао – это ягодки одного поля. Но среди них – только Ваши соотечественники пытались изменить мир, уничтожив собственность. Когда «Великий кормчий» прилетал после войны к победителю в Москву, вождь народов первым делом спросил Мао: « Ты коммунист?» «Да, товарищ Сталин!» – твёрдо ответил председатель и, только после этого, ему предложили сесть. Комментарий генералиссимуса к ответу был таков: «Твой коммунизм как редиска: сверху красный – внутри белый».
Сталин, якобы намеревался даже взорвать самолёт с визитёром, но в последний момент передумал. Основание для таких мыслей были. Долгое время в «особом районе Китая» при ставке Мао жил сталинский соглядатай, журналист-чекист, или чекист-журналист, как удобнее. некто Владимиров. Подробнейший его отчёт о годах борьбы Цзе –Дуна с Гоминданом лежал перед встречей на столе у Сталина. В нём отмечалось «мягкое» по меркам коммунистов–ортодоксов отношение к собственности будущего вождя китайцев. И хотя, последний, натворил много чудачеств над экономикой, войну с собственностью « до победного конца» так и не объявил. Он понимал, что в перенаселённом Китае начавшийся голод не остановить, и его сметут, как щепку.
Его приемники пошли ещё дальше. В 1985 году они ввели аренду земли для крестьян и позволили развернуться предпринимательству. В газетах этого года можно было прочесть о том, как принимался в партию бизнесмен. Голоса разделились: пятьдесят процентов – за, и столько же – против. Одни говорили, что он капиталист, поэтому «недостоин». Другие хвалили за прекрасные дороги, школы, фабрики, построенные на средства талантливого организатора и человека действия. Всё-таки состоялось решение – принять. Прошло почти двадцать лет, и половина мира заполнена китайским товаром. Поначалу он был не очень хорошего качества, привлекал доступностью цен, но сейчас, Вы, можете мне подтвердить – начали выпускать товар на высоком уровне. Европа, законодатель мод, стонет от переизбытка качественных и более дешёвых китайских товаров. Почему я столько говорю о китайцах? Ведь там правят те, кто называют себя коммунистами. Да называйтесь как угодно, будьте строгими во власти, если невозможно по – другому, но не рубите деревья, которые приносят вам плоды! Собственность – это то, что сделало прямоходящего – человеком, что возвысило его над этим миром и дало ему право сказать: я могу! Могу ещё лучше, могу ещё больше – и над всем этим – Я!
Инстинкт обладания миром – в том, что ты имеешь. Человек-люмпен – ничего не имеет, и ничего не ценит, мало чем отличается от животного.. Материальный мир может и должен развиваться в гармонии вместе с духовным. Те, кто хочет обокрасть один мир ради другого – потерпит неизменное поражение. Вы очень терпеливый слушатель. Когда я читаю лекции немецким студентам по истории экономики и торговли, они засыпают меня вопросами. Может быть, поднимемся в номер?
– Не возражаю, герр Отто. Тем более лекция бесплатная, а до вечера – далеко. Вечером иду на Ролу, рынок в Шардже, лишний раз подтверждающий изобилие китайских товаров – присоединяйтесь.

 

* * *

Все номера в «Альбустане» одинаковы: в прихожей мягкий диван, холодильник, телевизор, столик. На стене репродукция картины Ван Гога – «Поля в Сен-Арле». Такая же картина висела и в номере Алекса и в других номерах тоже. Они расположились на диване. Отто вернулся к волновавшей его теме.
- Алекс, я хочу видеть в Вас человека, которому можно довериться, у меня просто нет времени на ошибки. Я должен подготовиться к встрече нашего корабля с Лес-ин. Представительная комиссия моих соотечественников будет рассматривать возможность тесного контакта по материалам собранным мной. Кроме этих материалов, я обязан представить комиссии представителей землян. Если Вы согласитесь – войдёте в их число. Вам придётся гостить тридцать земных дней на корабле, где будете жить и общаться с лесинянами. В число отобранных мной вошли два японца, два немца, один француз, американец, голландец, англичанин. Есть представители чёрных рас, женщины. Среди них большинство – учёные. При положительных результатах первичных контактов, о которых не будет знать ни одно правительство, или какой либо официальный орган, состоится первый контакт на межпланетном уровне. И, поверьте, я сделаю невозможное, чтобы этот контакт состоялся. Фактически - это итог моей жизни. Кстати, среди кандидатур, изъявивших согласие, есть местная женщина – сомалийка. Эта чёрная жемчужина окончила Кэмбридж в Англии, потомок какого-то древнего «царского» рода, а платил за её образование местный шейх. Она живёт с этим шейхом в одной из вилл в Шардже, часто летает к своим родителям в Харгейзу.*
Алекс вскочил со своего дивана и, разводя руками, стал выхаживать по маленькой прихожей.
– Отто, с вами, честное слово, очень легко дойти до сумасшествия! Прилетая сюда, мы ходим обычно по местным магазинчикам за продуктами на ужин. Два или три раза я видел чёрную молодую женщину, от которой невозможно было оторвать глаз! Её сопровождали две филипинки, видимо служанки. Может речь идёт о ней? Вряд ли возможно повстречать второй такой экземпляр. Кроме того, завтра мы летим в Харгейсу, и Вы наверняка попросите забрать Вашу знакомую. Разве я не прав?
– Вы правы, Алекс! Я буду просить Вас взять меня с собой, вместо красавицы. Мне нужно быть в Харгейсе, чтобы познакомиться с её семьёй, сделать кое–какие видеозаписи. Она же находится сейчас здесь, и готовится вместе со своим шейхом предстать перед советом иной цивилизации. А Вы могли бы описать ту, что встречали в магазинах?
– Выходцев из Сомали здесь очень много, и их невозможно спутать с другими африканцами. Высокие, тонкой кости, с пластичными движениями. В ней, действительно присутствует нечто. Когда мы столкнулись с фигурой закутанной в шелка в магазине, я сказал Сергею: «Смотри, сомалийка!» Наверно я произнёс эти слова достаточно громко. Она повернула ко мне голову и одарила взглядом, где кроме удивления, можно было прочесть самый сложный коктейль: кто посмел притронуться ко мне?! С головы до пят она была закручена в какой-то особый вид сари, из очень дорогой материи. Антураж более чем изысканный. Открытыми оставались кисти рук, унизанные дорогими обручами, и овал лица. И это лицо, и стать были не просто красивы, они были царственны.